Полупетроградская Акустика (записано дома у Паши Лабутина в январе 1991 года)

Осень

Осень желтым саваном густо кроет землю

Воздух пронизан туманной пылью

Звезды смеются над теми, кто боится ночь

Случайный прохожий пройдет и тут же исчезнет прочь

Фонарь синим цветом тускло горит за окном

Осень шагает по земле босиком

Деревья разделись, им жарко, отдали одежду асфальту

И только березовый лист крутит в воздухе сальто

Солнце красным рассветом зажигает день

И за красным рассветом мы продолжаем жизнь

Небо стало ниже, город стал другим

Последний дождь проходит по крышам, мы уходим с ним

Второе Пришествие

Сунув свои руки в брюки

Он идет не зная скуки

Если на пути гора

Он ее не обойдет

Если на горе звезда

Он к звезде пойдет

Если жив огонь

Он его возьмет

Даже если тот огонь

Руки обожжет

Старый город выкинул сети

Городничий орудует плетью

Он идет ветру навстречу

Он подставил под плеть свои плечи

Этой плетью он в битве помечен

Ну а жив, свободы... он почти вечен

Он похож на Иисуса Христа

Он читает ноты с листа

По которым играет оркестр

Невидимок, когда

Начинает петь в небе звезда

Он выходит на кромку льда

Он ведет со звездой поединок

О, дай, Иисус …(?)

Любовь всегда покидает небо

Пусть сгорят его боги

Нужно верить во второе пришествие

Можно быть полуголым богом ответственным

А из героев сделать шаг в независимость

И небо приблизилось

Стало легче дышать

Постой, плеть ...(?) не понять

Звезда

Я видел, как струится кровь из свежей раны

Мне рассказывали сны, а я их видел наяву

Я пил сырую воду из-под медного крана.

Когда мне не хватало влаги в крови

Мы делили хлеб с тобою пополам

Но в рот мы клали(?) по мыслям и делам

Я помнил, как стучал по крыше черный дождь

Не давал уснуть нашим усталым телам

Звезда горела

Звезда знала

Звезда смеялась

Звезда пела

У кого-то со звездой в душе горел огонь

Мне хотелось сказать: "Оставайтесь собой"

Но они становились друзьями тех

Кто стремился погасить огонь в душе ногой

Мне казалось, что все это - кошмарный сон

Закрывал глаза, но проснуться не мог

В этом сне преобладал черно-серый дом

Но луч солнца пробивал, ... (?) но не смог

Звезда горела

Звезда знала

Звезда смеялась

Звезда пела

Петр

Петр живет в тайге

Вот уже третий год

Петр ушел от людей,

Он ушел от мирских хлопот,

Он просто устал от жизни

И не держит зла на людей

Но было время

Он был носителем великих идей

Теперь лес стал его домом

Он здесь может спокойно спать

Он пьет тишину,

И тишину у него не отнять

А по ночам он приходит ко мне

Он зовет меня с собой

Он идет к луне

Он видит ночь, как никто другой

К нему в гости никто не приходит,

Кроме птиц и зверей,

Он поет им свои песни –

Его голос стал чист, как ручей

А на смену зиме приходит весна,

Лес меняет свои одежды,

Петр умывается росой

Весна вселяет надежду

Для людей он был никто

Для зверей он как Дед Мазай

Может, он вернется к людям,

Когда на землю придет рай

На Все Четыре Стороны

Грохотала заря на востоке

Ветер белые клочья бросал

Омывала вода земные пороги

Пела песню живая коса

Я двигался на север

Хохотала река вдалеке

Океан теплым сном засыпал

Города становились желтее

Просыпался небесный вокзал

Я двигался к востоку

Леденели зимние рощи

Звезды платье одели на снег

Доносились железные вожжи

Собаки стали в ночлег

Я двигался к югу

Высыхали ручьи на равнинах

Красный волк сиплым голосом выл

Разгорался огонь в восходящих долинах

Кузнец косу заточил

Я двигался на запад

На все четыре стороны

Футурия

Когда я стану легче пыли, легче воздуха

Ярче солнца и сильнее ветра

Я пойду по следу Белой Крысы и Красной Собаки

Восточнее Марса, мимо Венеры(?), через пропасть, верхом безумия

А когда я встречу их, я успокоюсь

Я стану небом новой земли Футурия

Разбросаю звезды, новые луны, облака

И стану богом новой земли Футурия

Последний Житель Земли

Седьмая галактика, планета Футурия

Тринадцатый квартал города грез

Дом скорби, палата двести сорок три

На желтом подоконнике в позе "лотос" умирает юный старик

Последний житель Земли

Найденный в чреве железобетонной пещеры

Последний житель Земли

Спасенный во время последнего вздоха Венеры

Последний житель Земли

Знавший, что ужас(?) придет, что конец есть у всякого начала

Последний житель Земли

Который слышал ее голос

Земля на все отвечала:

"Я больше не могу, я устала, я хочу быть мертвой"

"Я больше не могу, я устала, я хочу быть мертвой"

"Я больше не могу, я устала, я хочу быть мертвой"

"Я больше не могу, я устала"

И она умерла

Марсианка

Моя сестра – марсианка

А я житель Луны

Я – самый первый житель Луны

Мой друг Вася – землянин

Он король белизны

Он любит поесть белены

Я тоже когда-то ел белену

Я видел в этом большой прок

Теперь я – лунный игрок

Мой друг Вася услышал меня

Он скоро прибудет ко мне

Мне вместе будем жить на Луне

Потом прибудут все остальные

Те, кто любил слушать небо

Мы вместе будем решать, как и где бы

Достать марсианский словарь

Найти космический компас,

Достать марсианский букварь

И построить большой космомбус

"Земля-Земля, Цветы-Цветы,

Луна-Луна, потом Марс"

Я так люблю марсианку – сестру

Она давно ждет нас

Рутина

Дорогой, полем, лесом, морем, небом вперед

На край земли, за уходящим огнем

Следом, хлебом, рысью, волною, птицей вперед

На край земли, за уходящим днем

Но только бы успеть до заката

Только бы не стать братом

Его Величества Рутины

Его Высочества Богатства

Сидя, стоя, лежа, ползком, бегом вперед

На край вершины на улетающим ястребом

Снегом, градом, дождем, бурей, (?) вперед

За последним выстрелом

И это значит..

И сладкий строй взглядов на том, что назвали картиной

Вонючий.. забытый давно..

И театральный обед, политый клубничным(?) сиропом

Зайцы

Там, где светит золотое солнце

Там, где светит золотое солнце

Там, где светит золотое солнце

Там светит золотое солнце

Там, где бегают косые зайцы

Там, где бегают косые зайцы

Там, где бегают косые зайцы

Там, бегают косые зайцы

Там, где плавают большие рыбы

Там, где плавают большие рыбы

Там, где плавают большие рыбы

Там плавают большие рыбы

Там, где лугах пасутся кони

Там, где лугах пасутся кони

Там, где лугах пасутся кони

Там лугах пасутся козы

Там, где ягода-малина зреет

Там, где ягода-малина зреет

Там, где ягода-малина зреет

Там ягода-малина зреет

Там, где вольные живут цыгане

Там, где вольные живут цыгане

Там, где вольные живут цыгане

Там вольные живут цыгане

Там, там

Я ни разу не был

Там, там

Розовое небо

Там, там

Ты в белом сарафане

Там, там

Я в красном кафтане

Там, там

Душисты травы

Там, там

Ветер да забава

Ай-Лю-Ли

Семь девиц хороводят

На лугу в вечерний час

Звонкий месяц мимо бродит

Косо кривит шальной глаз

Шуршат камыши

А над речкою туманы

Вершатся в тиши

Ночные сладкие дурманы

Зевают овраги

Ой да все полным-полно тишиной

Капельки душистой влаги

На русых косах блестят пеленой

Прохладная ночка

Да жаркие поцелуи

Кончиком ноготочка

Дева-девица балует

Республика Облаков

Оделась в красный саван старуха Земля

Ответила жарким вздохом на крик журавля

Лишь только ветер узнает все тайные тропы небес

Заполонит колдунами свой облачный лес

А там в ночных туманах резвится Сатана

Но эта пьеса шальных веселий Богу отдана

На звездном полотне галактик справляет трапезу монашка Луна

На острие горизонта висит больная страна

Трубят последние горловины жестоких боев

…(?) на небо наполовину здесь ... (?)

Шумят победно звездопады скаля(?) зеленую пасть

А там в кулуарах Ада Сатана лелеет свою траурную трость

Там в погребальных болотах смерти русалки-звезды шалят

На языках других столетий больные края горят

Но в той половине неба, где жар свой пламень пронес

Из голубых зеркал рассвета выходит юный Иисус Христос

Поэма Влюбленных Цистерн

Я начинаю репортаж с петлей на шее

Я объявляю ультиматум черным дырам

Три уголька в ладонях пламенем развеют

Вишневый холод над суровым миром

Лопата воткнута в замерзший уголь

Труба, труби, трубач, над трупом плачь

Сейчас герои сладких снов покажут удаль

Лишь оседлают трех свиней и тут же вскачь

Туда, где солнце никогда не пахнет ядом

Где кактус трахал розу на песке

Где нету стебельков, побитых градом

И не томится молодой дебил в тоске

Бубновый туз бубнит в дырявый бубен

Бубенчики разгадывают масть

На праздничном столе селедка в шубе

Танцует вальс, раскрыв немую пасть

Ортопедический ботинок сыт по горло

Наелся снежной каши, дуралей

Глазастые зубила, шила, сверла

Буравят скважину, чтоб стало потеплей

Завязанные в мыльный узел струны

Запаянные в петли облака

Поют о том, как огненные луны

Сшибают с ног безрогого быка

Цветастые черничные поляны

Лелеют лето и летающий оргазм

Охотник без ружья в берлогу глянул

Дыханье перебил протяжный спазм

Зачем старик напился злой отравы

Зачем дышал слезоточивым газом

Стаканы оказались правы

Виной всему был старческий маразм

Чугунные ворота в город нефти

Взрываются на счет: “ноль – раз – два – три”

Когда любовь, о да, поверьте

Любовь, ходящий любящий огонь сгорит

Косые керосиновые балки

Не суй в колеса в поезда разврата

Сначала был разврат, потом щебечут галки

Ну а потом у телефонных аппаратов

Звучит поэма влюбленных цистерн

Раскрашенные плавным смехом стены

Виденья мимолетной простоты

Здесь Ева преклонит свое колено

Перед Адамом в час весенней простоты

И пиковый валет с той самой дамой

Пройдутся по проспекту в неглиже

Стеклянные холсты в оконных рамах

С восторгом крикнут: “О, ну надо же!”

Под утро ляжет спать седой кудесник

Чтобы опять чудить всю ночь

Зачем ему дневные сны и песни

Затем, чтоб воду в ступе не толочь

Когда колеса проскрипят конечным воплем

Смотритель стукнет по трамвайным проводам

И капитан блеснет заржавленным биноклем

Наступит время расходиться по домам

А только дома нет, и не было в помине

Вчерашний натюрморт был съеден кем-то

Должно быть, облако сгорело в камине

Но продолжается чумная кинолента

Киномеханик, ну давай, крути свой фильм

Гуляй да пой, народная толпа

Стиляга разберется, в чем тут стиль

Электрик рухнет с пятого столба

Больные дети ждут последней встречи

В полтретьего под каменным утесом

Когда на майском небе вспыхнут Божьи свечи

Они ответят на широкие вопросы

Пусть это будет способ выжить среди мертвых

Хотя, их жизнь не больше, чем кино

В котором половина кадров стерта

А мозговое полотно отключено

И тридцать первый комиссар с подводной лодки

Закурит мрачно злую папиросу

Зажмурит глаз, ругнется матом, выпьет водки

И скажет: “С богом, в путь, товарищи матросы!”

Туда, где водоросли пахнут трупным соком

Туда, где спят русалки без чешуй

Где обжигает грудь бесцеремонным током

Сильфиды острогубый поцелуй

И там звучит поэма влюбленных цистерн

Кто любит музыку, тот любит добрый голос

А в данном случае вся музыка в словах

Кто бросил семя, тот увидит колос

Да будет хлеб на всех земных столах

Но ведь не хлебом же единым жил художник

Который мамонта в пещере рисовал

И, затаив дыханье, шел так осторожно

Мимо цветка в ущелье между скал

Потом все лопнуло, взорвалось и уснуло

Все расцвело и стало дико улыбаться

А сон был вещий, – в нем звезда тонула

Но было уже поздно просыпаться

Большая полунепонятная картина

Висела в комнате безмозглых колдунов

Глаза, похожие на тающие льдины

Блуждали в направлении ветров

Ветра устали дуть и стали выть моторы

Глаза растаяли, картина сожжена

Все колдуны залезли в крысьи норы

Взорвалась полунепонятная стена

На белой копоти высоких потолков

Оставлен отпечаток черных рук

Среди развалин вонючих, гнойных слов

Читает бабушкины письма грязный внук

Здесь он поджег свою печальную гитару

Разбавил спиртом стопроцентную тоску

Послал записку другу-санитару

Растер скупые слезы по виску

Петля готова, нервы празднуют успех

Помилуй, Бог, прости ему сей грех

Он сам себе судья и сам палач

Труба, труби, трубач, над трупом плачь

Сегодня обвенчался он со смертью

А завтра будет праздник – пир горой

Все понесется чудной круговертью

И сгинет за бесцветною чертой

Туда, где звезды кружат хороводы

Туда, где спрятан прошлогодний снег

Где кактус принимает роды

У белой розы в глубине песочных рек

И там звучит поэма влюбленных цистерн

Меньше Да Больше

Лучше всего умирать летом - тепло

Лучше всего хоронить летом - легко

Лучше всего черный юмор - весело

Лучше всего убегать далеко

Лучше всего потому, что все хуже

Лучше всего ничего, никуда

Лучше всего никому не нужен

Все остальное - ерунда

Лучше меньше, да больше

Больше

Лучше всего никому, ничего не верить

Лучше всего рабом быть - гнить

Лучше всего на помойке жить

Лучше всего на небе рыть

Лучше всего могилу в песке

Лучше всего рисовать на гробовой доске

Лучше всего смеяться сквозь стену в рай

Все остальное можно нести в сарай

Лучше меньше, да больше

Больше

Лучше всего никого, ничего не хотеть

Лучше всего никого, ничего не любить

Лучше всего - ненавидеть

Лучше всего не жить

Лучше всего одним махом

Лучше всего докрасна

Лучше всего жизнь-рубаха

Лучше всего возьми, на!

Лучше меньше, да больше

Больше

Двадцать Лет

Мне двадцать лет, а я ни разу не был на Луне

Видел свет, но так и не летал на огнегривом коне

Я искал свет в ..(?), огороженных дымом

Вязал плед седьмому сыну седьмого сына

Мне двадцать лет, а я не верю никому, кроме бога

Марш, след, и дальше ждет кривая дорога

Говорила …(?) чужого порога

Но пламень был слеп, так и не оставил ожога

Был только свет, сухие слезы

Был только сон и хрустальные грезы

Был только крест и с ним вера в себя

Был только звук - это суставы скрипят

Мне двадцать лет, а …(?)

Я как тот поэт, все время смотрю на огонь

Мне давали совет, но я не слушал ничего, кроме песен

Дождем был согрет, да только землю покрыла плесень

Мне двадцать лет, а я не помню, что я такой

Говорят, только бред и погоня за длинной страной

Всю ночь …(?) несли короткое желание жить

В глазах просвет, но он не дал ничего, только душу излить

Был только стон, перерезана грудь

Был только закат, и не хотелось уснуть

Был только дым, огонь накрыла броня

Был слышен звук - это струны звенят

Снег

Белый снег синевой отражается в воде

Голова головой, а ноги сами по себе

Идут по облакам

Серый дым пеленой оседает на снегу

Синева синевой, а звезды Солнце стерегут

Стреляя по облакам

Летняя стужа хуже, чем жаркий май

Барометр моей усталости – небесный календарь

Укажет мне день