TaMtAm

Идея музыкального клуба у меня возникла когда я окончательно ушел из группы * и ни малейшего представления не имел, чем стану заниматься. К этому времени я находился в прекрасном расположении духа и уже имел опыт путешествий на запад (так в Россию называют все,что западнее ее и даже дальше, включая Японию и Австралию). В то время для многих из нас это было самым важным, что произошло в нашей жизни, поскольку никто из нас не верил в то,что это когда-нибудь станет возможным. Однако пути Господни не исповедимы.

Первое впечатление оказалось эйфорическим и понравилось абсолютно все. Больше всего меня восхитило многообразие жизни любого большого города и насколько разумно и естественно рассредоточены многие вещи. Всю жизнь увлекаясь музыкой, и как мне казалось в ней разбираясь, я кончно же хотел услышать и увидеть всех кумиров моей юности и мне повезло,поскольку я еще смог застать концертирующих Ролинг Стоунс (The Rolling Stones), Боба Дилана (Bod Dylan), Дэвида Боуи (David Bowie) и многих других. Но больше всего меня поразило, то что можно просто зайти в маленький клуб и послушать натоящий блюз, интереснейший авангардный джаз или просто ирландский фолк. И я понял, что мне всегда не хватало именно этого. Того,что с музыкой просто можно жить и общаться, что она может быть повседневная, но прекрасная. Ничего подобного в России существовать не могло. Многие музыканты, с которыми я был знаком, хотели стать звездами, некоторые ими стали, но при этом потеряли всякий вкус к музицированию и отношению к музыке, как к игре. Для них это стало просто бизнесом. И мне все это давно наскучило. Я просто хотел от всего отдохнуть и устроился работать сезонным рабочим на теннисном корте в прекрасном паркe на одном из островов Петербурга. Это было именно то, что мне нужно было в то время. Но это другая история.

Как-то мне позвонил знакомый из Вильнюса и попросил меня приехать в отель, где остановилась какая-то американская группа Sonic Youth , с которой он приехал в Петербург, и помочь ему с переводом. Меня это заинтриговало, мне нечего было делать и я охотно согласился. Как выяснилось концерт должен был быть во Дворце Молодежи, в огромном театральном зале на полторы тысячи мест, но люди, которые взялись за его организацию, были абсолютно сумасшедшими и не позаботились о рекламе, и в городе почти никто об этом не знал. Это было очень странно, поскольку в то время концерт любой западной группы в России был событием. На концерт пришло человек двести, что не так мало, но очень мало для такой группы и такого зала. Музыканты остались недовольны звуком и отказались играть второй концерт, а Ким Гордон (Кim Gordon) просто плакала. Я же, несмотря на плохой аппарат и технические погрешности , впервые соприкоснулся с новым звуком и их концерт для меня стал откровением, перевернулвшим все мои представления о современной музыке. Я еще раз убедился, что театральный зал не подходит для такого рода музыки и задумался о том, что кто-то должен взять на себя ответственность за приезд таких групп в Россию. Я все больше и больше стал думать о клубе и начал искать подходящее для него место, не имея ни малейшего представления о том, с чего начать?

Я имел в голове западную модель - это мог быть не рентабельный кинотеатр, заводской клуб, цех или склад старой фабрики или просто подвал. Ни у кого из моих знакомых не было богатых родителей, у которых мог оказаться большой вместительный гараж, как показывает мировой опыт, идеально подходящий для репетиций и выступлений локальных групп. К тому же при социализме все помещения являлись собственностью государства.

Я же расчитывал, что можно будет найти западных инвесторов, которые смогут разделить мою идею и финансировать проект. Но обстоятельства сложились другим образом, и в некотором смысле я даже рад, что эти волшебные западные инвесторы не появились.

Как-то один знакомый музыкант пригласил меня в молодежный центр, что расположен на Всаильевском острове на импровизированный концерт при участии каких-то заезших французов. Поскольку в то время в городе почти ничего не происходило и концерты были крайне редкими, я с удовольствием пошёл . Но придя туда я забыл про музыку , поскольку увидел место идеально подходящее для осуществления моей идеи. Это был неболшой театральный зал с очень большим фойе и маленьким кафе на первом этаже. Чуть позже я заехал туда поговорить и выяснил, что в этом центре репетируют две театральные труппы, а иногда, раза два в год они проводят какие-нибудь концерты, но как правило зал свободен. Я познакомился с Сашей, руководителем этого центра, и испросил у него разрешения организовать один концерт при участии моих знакомых музыкантов, на что он любезно согласился. Это дожен был быть блюзовый джем сейшн, поскольку я не имел в виду никакую конкретную группу. Мне помогала моя подруга Лена,с которой мы убрали театральные кресла, арендовали небольшой комплект аппаратуры и барабаны. Я обзвонил своих знакомых и пригласил всех на ближайшую субботу. На концерт пришло несколько музыкантов и около пятидесяти знакомых и все прошло очень удачно. Саша остался доволен и был не против, если такие концерты могли бы проходить каждую неделю, поставив лишь непременное условие тщательно убирать все помещние после каждого концерта и заканчивать его ровно в 11 часов, поскольку есть закон запрещающий шуметь после этого времени. К тому же прямо над концертным залом оказалось милицейское общежитие. Да, читатель, ты не ослышался - милицейское общежитие, то есть они, милиционеры, там живут и спят. Второй концерт был тоже блюзовым, но народу пришло уже человек сто и это было уже на что-то похоже.

К этому времени в этой стране произошли значительные перемены и многие люди стали осуществлять всевозможные проекты. И поскольку я еще не окончательно порвал с кругом моих старых знакомых, иногда меня заносило на пышные презентации, на которые cобирался весь бомонд. И когда возникло ощущение, что клуб может получиться я решил, что мы обойдемся без всякой презентации и рекламы, а используем старую модель, которая так хорошо работала в годы моей юности, когда все знали всё и обо всём происходящем в городе by the word of mouth и решил просто подождать, когда люди сами обо всём узнают и станут (или не станут) ходить в это место.

Через две недели ко мне стали подходить молодые люди и спрашивать, не могли бы они выступить в этом месте? И я стал соглашаться на выступление абсолютно любой группы, поскольку не имел ни малейшего представления о том, что играют молодые люди этого поколения, которые могли бы мне годиться в сыновья. После каждого концерта к нам с Леной стали присоединяться другие ребята, которые помогали убирать зал. Так появилась Маша (маленькая), ставшая моим близким другом и сестрой. Мы быстро подружились с ребятами, у которых мы арендовали аппаратуру и они стали ставить ее на каждый концерт бесплатно, а юный Андрюша стал нашим постоянным звукорежиссером (с тех пор мы не расставались, а все эти годы вместе делаем одно дело).

Недели через три по городу уже пронесся слух, что появилось место, в котором все могут играть. Концерты были бесплатные и нам не потребовалось никакой рекламы, поскольку молодые люди сами стали туда ходить и звать своих друзей. Собираясь продолжать это дело, я предложил Саше узаконить наши отношения, заключив какой-нибудь договор, но он сказал, что в этом нет необходимости и дипломатично ушел от разговора. Примерно через месяц, туда пришли странные ребята и сказали, что они группа НОЖ ДЛЯ ФРАУ МЮЛЛЕР (Messer Fur Frau Muller) и что они играют hard core. Я не на что не расчитывал,но с изумлением увидел, что на их концерт пришло около двухсот еще более страннных молодых людей, а их музыка оказалась абсолютно соизмерима с тем, что я услышал на концерте Sonic Youth. Так состоялось мое знакомство с группой, которая впоследствии определила стиль этого клуба и предвосхитила появление целой волны. Затевая этот клуб я ни малейшего представдения не имел, каким он должен быть? Я хотел, чтобы это был клуб современной музыки, но что собственно современная тому времени музыка из себя представляла, я не знал. Что это могло быть? Это мог быть авангардный джаз, свободная импровизационная музыка, современная камерная музыка - в общем изящная интеллигентная музыка. Но индикатором cтали НОЖ ДЛЯ ФРАУ МЮЛЛЕР . Я увидел, что это сегодня - это сейчас. Наверное это на уровне интуиции и может быть она меня подвела, но однако все стало развиваться именно в эту сторону. С того времени я стал более разборчив, и перед выступлением очередной группы стал прослушивать демонстрационные записи. Основным критерием было то, что группа, желающая выступить в клубе, не должна быть под влиянием музыки ведущих групп моего поколения, определивших основные направления русского рока. И уж, конечно же, была заказана дорога самим этим группам. Мои многочисленные знакомые и раньше считали меня чудаком, а тут и вовсе все решили, что я совсем утратил башню.

Когда стала премерно ясна музыкальная ориентация, пора было подумать об организации дела, о чем я тоже не имел никакого представления. Получалось,что я взялся за дело,которое могло оказаться мне не по плечу.Но в тот момент было полное ощущение того,что все идет как надо и в общем-то большого значения не имело куда - главное было в том, как это сейчас? (как это было тогда?) И важен был только тот момент, в который все это начало происходить. Наверное каждый раз, когда человек пытается рассказать о том, о чем рассказать невозможно получается очень наивно, а порой и просто смешно. Наверное нужно быть поэтом или посто спеть песню, и пусть даже никто не поймет о чем она, кто-то поймает ощущение. И это наверное самое главное. Наверное ощущение этого сохранилось и по сей день, только к нему теперь примешивается опыт пройденного пути и того, что многие все-таки стали воспринимать это, как дело. Наверное тот, кто станет читать это, в какой-то момент потеряет нить повествования и сочтёт, что автора куда-то занесло. Но если он все-таки дочитает до этого момента, то теперь вместе с ним нам предстоит выбираться на ровную дорогу и привести этот рассказ к какому-нибудь знаменателю. А то может и не имело смысла его начинать. Сразу оговорюсь, что я не имею никакого опыта в сочинительтве и это мой первый опус.

Как я успел подглядеть во время моих путешествий, любое место такого рода существует за счет прибыли от продажи спиртных напитков. Но в нашем случае это пока оказывалось невозможным, поскольку не было никакого юридического права находится в этом месте, кроме джентельменского соглашения с Сашей, что с другой стороны было уже не мало. По крайней мере можно было продолжать, даже после концерта ПУПСОВ, который состоялся сразу же после первого путча, образца 91-го года, когда пришло триста человек, в туалете оторвали раковину и разбили унитаз, а на стене появились graffity и свастики cкинхедов (skinheads) в этом городе очень мало, и факту их появления я долго не придавал большого значения, принимая их за панков). Но Саша проявил чудеса понимания и такта и все удалось продолжить. Постепенно концерты такого рода стали привычными и мы сами немного освоились с происходящим. Хотя рационального объяснения, почему мы продолжали это делать, никто дать не мог. Я даже хотел написать картину, а лучше снять фильм - представьте себе дом без внешней стены, срез, который позволяет увидеть все происходящее одновременно на всех этажах. Так вот представьте себе классический концерт средней панк-группы с соответствующим антуражем и соответствующей аудиторией - ирокезы (Iroquois), татуировки, военные куртки, наркотики и пр., а этажом выше сладко спят полицейские, и видят сны, но это еще не все - еще этажом ниже сидят гангстеры и играют в карты. И те и другие и третьи хотели бы видеть друг друга во гробах, причем не во сне, а вполне наяву. Но причем здесь гангстеры спросите вы?

Любое кафе или ресторан в этой стране непременно сопряжены с какими-то криминальными структурами. Люди, которые держат кафе либо платят бандитам, либо сами таковыми являются. Не исключением было и кафе, что находилось в этом молодежном центре. У меня не было другого выбора и я должен был с ними уживаться. Сначала я просто предложил им продавать пиво во время концертов, и закупать его из расчета приходящей публики. Они попробовали, но через некоторое время отказались, мотивируя это тем, что им просто не нравится наша публика и вообще то, что я там затеял, и напрямую сказали, что рано или поздно мне придется оттуда убраться. У нас не было выбора и все, что мы могли в этой ситуации делать это начать самим продавать пиво. Не имея лицензии на продажу алкоголя и не имея прав ни на какую коммерческую деятельность, мы на свой страх и риск стали покупать несколько ящиков пиво и развернули торговлю. Музыканты по-прежнему играли бесплатно, но каждая группа стала получать ящик пива (20 бутылок), не как плату за выступление, а как прохладительные напитки. Постепенно мы перешли на работу два раза в неделю, каждую пятницу и субботу. Народу в клубе становилось все больше и больше и чтобы как-то его ограничить мы стали взимать входную плату, стараясь оставить ее на самом возможном низком уровне. Это позволило отсечь ту часть публики, которая сидела в кафе и, напиваясь, подымалась наверх не из-за любви к музыке, а просто подраться. Нужно было подумать об охране порядка. Везде курили траву, а в туалетах почти открыто двигались, появились торговцы, и говороят можно было купить все виды наркотиков. И после очередной крупной драки, которую мы не могли остановить сами, мы стали обдумывать возможные способы защиты и остановились на самом простом и реальном - милиции. Поскольку в это смутное время всегда оставалась угроза наезда (возможного появления рэкета, который уже появлялся, пытаясь контролировать торговцев наркотиками, иногда наезжая и на меня). Это становилось уже не так смешно и мы решили поговорить с ребятами из милицейского общежития, не могли бы они у нас работать как security. К нашему удивлению они охотно согласились и с тех пор у нас дежурит два, а иногда три милиционера в форме. Которые очень лояльно относятся к нам и к тому, что мы делаем, не вмешиваясь в то, как и зачем мы это делаем. Их устраивают небольшие деньги, которую мы им платим.

Также мы иногда брали на себя расходы по приглашению групп из других городов России, оплачивая их проезд на поезде, в основном из Москвы. Время от времени приезжали западные группы, которые тоже готовы были играть бесплатно, но мы брали на себя функции по их размещению и питанию. В клубе выступали Millions Of Dead Cops, David Thomas и Sabot из США, The Band Of Holy Joy, The Work и British Summertime Ends из Великобритании и несколько групп из других стран Европы, в основном из Германии.

Я же сам поимел опыт игры в двух группах нового поколения. Первая - НИКОГДА НЕ ВЕРЬ ХИППИ (Never Trust A Hippie) нравилась мне по стилю и по противоречию, заложенному в ее названии, и мне польстило их приглашение, поскольку я как раз принадлежу к поколению хиппи и до сих пор ношу длинные волосы, правда не придавая этому факту никакого значения. Я принял участие в нескольких концертах, но вскоре отказался, почувствовав несоответствие. Их проект оказался недолговечным, я же по-прежнему с вниманием слежу за тем, что они делают в других сочетаниях. Другая группа называется ВИНО (The Wine), играющая психоделический рок образца шестьдесят седьмого года, что мне очень близко по духу и где я был абсолютно уместен. Но к сожалению у меня не хватило времени на все проекты, которые я сам же затеял, и постепенно, не имея возможности часто репетировать я вынужден был от них уйти. Но мы остались друзьями и когда дело дойдет до записи, я с удовольствием приму в ней участие.

В нашей команде появилось много новых ребят, которые выполняли все виды работ, а некоторых мы просто обеспечивали работой, изобретая для них какое-нибудь занятие. Летом я по-прежнему работал на теннисном корте, где стали собираться многие ребята из клуба, и постепенно это настолько вошло в привычку,что было ощущение, что одно место просто не может существовать без другого. Почти каждое утро мы встречались на корте, играли в расслабленный неспортивный теннис, а к вечеру садились на велосипеды и большой компанией ехали в клуб. Если я когда-нибудь рискну написать что-нибудь серьезное я попробую описать этот период моей жизни, хотя знаю что это почти невозможно (я кстати знаю почему). Но это опять другая история.

Все было просто и безмятежно, как это всегда бывает летом. Кстати, забыл сказать,что судя по тому, что я уже написал, прошел уже год. Лето в этих широтах короткое и настроение к осени обычно портится. Это была уже вторая осень и к этому времени мы уже имели некторый авторитет и достаточно хорошо знали, что делаем. Об этом клубе стали писать и меня пытались достать журналисты на предмет интервью, но все предложения я "гордо" отклонял. Примерно в это же время нам последовало предложение убираться вон, которое исходило от бандитов, которые держали кафе. Интересно, что разговоры проходили в несколько раундов и нас воспринимали вполне серьезно, как соперников, правда давая понять, что они гораздо сильнее. Они затеяли косметический ремонт, постепенно посягая на пространство второго этажа, которое мы занимали . Но вот как-то вечером случился пожар в фойе второго этажа, где загорелся бесхозный театральный реквизит. Что конечно же было ужасно. Приехали пожарные, залили все водой, кафе в том числе и всю деятельность центра пришлось приостановить. Хоть пожар был и незначительный,картина была такой ужасной ,что легко было поверить, что это конец. Но выяснилось, что электрическая проводка почти не пострадала, а концертный зал и вовсе остался без повреждений и через неделю мы уже смогли провести концерт. Стены были грязно-сергого цвета, а потолок оказался покрыт чёрной копотью. С моей точки зрения это было красиво. Но Саша настаивал на ремонте или по крайней мере поиске денег на таковой. Денег на ремонт не было и у кафешников в том числе. И каким -то образом это сработало на то, что в один прекрасный день они освободили кафе и куда-то "ущипали" (съехали). Мы не были уверены в том, что это надолго и Саша уверял, что скоро появятся новые хозяева кафе, с которыми у него уже была предварительная договоренность. Нас устраивало все, поскольку по-прежнему мы не имели никаких прав и были благодарны за все, что нам разрешали делать и постепенно перешли на три дня работы. Немножко все-таки устав от панк-рока и напряжения, хотя уже и привычного, мы попытались раздвинуть рамки и по четвергам стали проводить концерты экспериментального характера, как раз в духе того,как я это представлял себе изначально.

Как -то летом к нам в гости приехала очередная заморская группа из Голландии и, как обычно по условиям договора мы их должны были покормить. Каждый раз до того мы изобретали какой-нибудь способ, вплоть до того,что заказывали обед в каком-нибудь ресторане. Надо сказать, что сами в рестораны мы никогда не ходим. В России вообще нет культуры обедать в ресторане. В ресторан ходят по праздникам или по особенно торжественным случаям. У меня же по жизни сложилось так, что праздники не совпадали с общепринятыми и ресторан, всегда был чем-то ужасным с ужасной ресторанной музыкой. Но это тоже отдельная история. К тому же, у нас всегда было подобострастное отношение к иностранцам, которое культивировалось годами. Иностранец всегда был "белый" человек. К чему это я?

И в этот раз надо было изобрести что-то специальное, в смысле еды и покормить гостей. И постепенно исследуя брошенные пространства кафе мы обнаружили,что там есть огромная кухня со всем необходимым. И мы приготовили прекрасный вегетарианский ужин. Иностранцы были счастливы и при этом сыграли первоклассный концерт, еще раз показав, чем же они все-таки отличаются от русских, по-крайней мере в плане игры на гитаре.

Мы же подумали о том, почему бы мы нам заодно не покормить себя и постепенно вошли во вкус. Девушки стали приходить раньше, покупать овощи и к началу рабочего дня готовили салаты, пытаясь превзойти друг друга в выдумке и кулинарном мастерстве. Все садились за большой стол, сытно ели и охотно приступали к своим обязанностям. Надо сказать, что вечерний чай был к этому времени давней традицией, который мы перенесли еще с теннисного корта, где мы уже давно упражнялись в гостеприимстве. Здесь же все это постепенно доводилось до полного абсурда, когда к пяти часам вечера стали слетаться страждущие, а некторые, придя, там так и оставались . Несколько человек приехало из других гогодов и почему-то стали там жить . Я был против этого, поскольку у меня были обязательства перед Сашей. Но поскольку я был почти на двадцать лет старше всех ребят, меня окружавших, я не хотел становиться их воспитателем и родителем и никогода не вмешивался в их отношения, до тех пор, пока они уже совсем не садились мне на шею.

Если бы я писал роман, то посвятил бы целую главу следующему персонажу и назвал бы её Джими Хендрикс (Jimi Hendrix). Виктор, гитарист с синдромом Джими Хендрикса и внешностью Ричи Блэкмора (Richie Blackmore) приехал из провинции утверждаться и покорять, попал явно не туда, но каким-то образом застрял в нашем клубе. Но постепенно он настолько прочно занял своё место, что стал просто незаменим и сейчас я даже не представляю, как мы выжили бы эти годы без него. Он стал сторожем и коммендантом, который следит за порядком и которому можно поручить абсолютно всё. Он захватил самую удобную комнату и через какое-то время привез своего сына вундеркинда, который удивляет всех своей игрой на скрипке. Педагоги в нём души не чают, но никто и представить себе не может, в каких условиях живет этот гениальный ребенок. Ребенок подрос, но они так и живут в этом притоне по сей день, а Виктор так и не встретил свою Foxy Lady.

В целом я тащился от всего происходившего в то время. Я не помню точной хронологии событий, но судя по всему прошел еще один год. В это же время или чуть раньше, в нашей компании появилась очаровательная жизнерадорстная немка, которая стала нам помогать во всем и научила нас волшебному занятию - мыть туалет. Об этом тоже следует рассказать отдельно, поскольку туалетные традиции в этой стране, это тоже что-то особенное. Туалет всегда был местом, где русского человека непременно должно было тошнить только от одного вида и запаха, и чтобы справить нужду нужно претерпеть массу унижений, особенно женщинам, и проявить крайнюю изобретательность, чтобы выйти оттуда с незапятнанной совестью и гордой головой. Не исключением был и наш клуб. Я правда уже предпринимал попытки иногда его чистить, но все равно в этом не было потребности. Так вот Кирстен научила всех нас относиться к туалету, как к месту, где человек не должен ронять своего достоинства. А для этого его нужно просто часто мыть. И с тех пор несмотря на дурную репутацию нашего клуба, снискавшего славу "наркотического притона", туалет стал местом за которое было просто не стыдно.

Постепенно ее вовлечение в нашу жизнь перерасло в культурно-молодежный обмен с Гамбургом и с тех пор наши группы регулярно ездят туда для выступления на традиционном фестивале Vutzrock (по аналогии с Woodstock). Это для нас очень важно,поскольку Россия до сих пор законсервирована и возможность путешествовать по-прежнему имеют единицы,как правило достаточно состоятельное сословие, и я глубоко убежден,что русские не смогут играть современную музыку на должном уровне до тех пор пока их опыт не будет сопоставим с западным, а именно пока западные группы не станут регулярно выступать в России, а русские выступать на Западе. А совсем недавно Кирстен и вовсе вышла за муж за Андрея, нашего техника и бывшего басиста группы ВИНО (к сожалению местом жития они выбрали Гамбург).

В последствии к нам на стажировку приезжали Мира (Mira) из Берлина и Дэвид (David) из Амстердама, которые быстро становились нашими друзьями и охотно выполняли все виды пиратской работы. Сейчас нас курирует Мэри (Mary) из Сан-Франциско, которая неизменно приходит убирать зал после концертов (на большее у нее нет времени).

Так все безмятежно развивалось по внутренним законам, не вступая в сильные противоречия с социумом. Хотя мы знали, что являемся сильным возмутителем спокойствия, всё оставалось тихо. Но в один день произошло событие, которое всю нашу последующую деятельность повернуло в другое русло. Это было осенью девяносто третьего года, когда мы уже имели большой опыт и сами справлялись с нашими проблемами. Во время очередного рутинного концерта в клуб ворвалась кагорта автоматчиков в масках, в количестве пятидесяти, а может и более человек. Группа еще продолжала играть, когда на сцену вышел легионер, и направив автомат в грудь музыкантам, объявил, что концерт окончен. Об этом можно было не говорить, так как к этому врнемени все в зале уже лежали на полу лицом вниз или стояли лицом к стене "руки за голову". Последний раз такую картину я наблюдал в августе девяносто первого. Я всегда знал, что это ужасно, но когда ты это смотришь по телевизору, так или иначе воспринимаешь это абстрактно. Тут же нужно было что-то делать и, по всей вероятности, делать нужно было мне. Всех обыскивали, а тех, кто выказывал сопротивление, безжалостно били, впрочем били и просто так из неневисти, демонстрируя силу. Меня почему-то не трогали (вероятно все-таки видно, что я значительно старше многих присутствоавших), но все что я мог в этой ситуации делать, это пытаться взывать к разуму офицеров, руководивших операцией, что было тщетно. Как впоследствии выяснилось, это был запланированный рейд Комитета по борьбе с наркотиками, в ходе которого арестовали сто двадцать человек, большинству из которых не могли предъявить никакого обвинения. Процент же тех молодых людей у которых нашлась понюшка марихуаны был настолько мал, что не требовал такого вовлечения вооруженных людей. А торговцев наркотиками и вовсе не оказалось. Я не мог себе представить, что к нам так серьезно относятся и даже воспринимают как силу, на борьбу с которой требуется привлечение ограниченного контингента воиск.

Это было ужасно, но на следующий день в клуб пришло ещё больше народу. Постепенно все немного успокоились, но через две недели рейд повторился, правда с меньшей жестокостью, поскольку они приехали с телевизионной группой. Арестовали пятьдесят человек и показали по телевизору в программе "Криминальное досье", комментарии к которой были таковы, что милиция продемонстрировала чудеса корректности (сняли бы они первый рейд). При том, что это было совсем не смешно, все же это становилось забавным. И в нашей игре прибавилась еще одна острая грань. А примерно через месяц во время очередного рейда нас арестовали за нелегальную продажу пива, что и вовсе было уже не смешно. Лену судили, поскольку она взяла всю ответственность на себя, мы заплатили крупный штраф и оказались в финансовой яме, из которой и по сей день не выбрались. Правда через некоторое время, на свой страх и риск, мы все-таки стали приторговывать пивом, но делать это аккуратно, из-под стола,соблюдая меры предосторожности, но такой прибыли мы больше никогда не имели.

Мы пытались получить лицензию на продажу алкоголя, но это оказалось невозможным по ряду причин. В нашем государстве ее можно купить только на продажу в конкретном месте, для чего требуется договор на аренду помещения,который имел только Молоджный центр в лице Саши, но (следите внимательно!) к этому времени Районнная администрация этот договор не продлила, а Городская комиссия по управлению государственным имуществом вынесла постановление об освобождении этого места. Вы что-нибудь поняли? Я тоже. Но я все-таки здесь живу и к кое-чему уже привык. Хотя к некоторым вещам все-таки привыкнуть не смогу никогда. Теперь я хочу обратить ваш внимание на одну закономерность - что бы мы не изобретали, в первую очередь мы пытались это сделать самым простым легальным способом, но всегда наталкивались на препятствия не позволявшие этот способ применить и вынуждены были делать это нелегально. К чему правда скоро привыкли. И теперь, уже имея долгую историю, мне трудно представить ситуацию, когда все можно будет легализовать и продолжать спокойно делать дело,начатое таким образом. Забегая вперед скажу, что прошло три года со дня вышеозначенного постановления. А полицейские рейды стали обыденным делом.

Поскольку Россия находится на феодальном уровне развития,являясь страной третьего мира ей принято оказывать материальную помощь. И в какое-то время в городе появились десятки магазинов Армии Спасения и в одном из них мы обнаружили огромное количество датской военной униформы, образца шестидесятых годов. Я кстати никогда не предполагал, что в такой маленькой стране была своя армия. Так вот её наконец разоружили и всё обмундирование прислали в какую-то баптистскую церковь . Более красивой одежды я никогда не видел и мы быстро взяли ее на вооружение . Это было очень дешево, мы купили ее на весь персонал и стали продавать в клубе, как во всех местах продают футболки. Так возник TaMtAm cтиль. Это, кстати, едва ли не самое интересное, что нам удалось сделать. Наши девушки Лена (маленькая), Алёна, Алиса или Маша (большая) по сей день ее продают во время концертов, когда у нас есть достаточно денег, чтобы ее купить. А один экземпляр я удачно поменял в Москве на форму английской полиции, Скотланд Ярд (Scotland Yard) тоже, вероятно, упразднили за ненадобностью, а форму прислали в Москву.

Примерно в это же время Леша,который просто работал на входе, выполняя функцию контолера и вышибалы, а в свободное время татуировки для музыкантов, стал покрывать стены клуба причудливыми фресками. Ничего более точного я себе вообразить не мог. Cамое главное, что не нужно было ничего изобретать. Было такое ощущение, что стены сами стали покрываться орнаментом, как чешуей. Постепенно все стены клуба приобрели (потеряли) конкретные очертания, и образовался своего рода интерьер, который стал работать. Стало работать пространство. И у людей, которые туда попадали случайно, просто "сносило башню" (и сносит по сей день).

Саша долго сопротивлялся этому, по-прежнему настаивая на ремонте и приведению Молодежного центра в состояние молодежного. И у меня не хватало аргументов для убеждения его в том, что молодежный центр давно именно таковым и стал, когда молодые люди сами стали что-то в нём делать и жить в пространстве ими самими организованном. Мне всегда было сложно рассуждать на эту тему, поскольку я никогда не собирался становиться социальным работником, и таковым не стал, но в силу обстоятельств вынужден был быть дипломатом и пытаться регулировать отношения молодых людей с государством. Это было неблагодарное занятие,но в этом случае у меня не оказалось выбора и я вынужден был отстаивать позиции, нами занятые.

Примерно в это же время Саша сам открыл нам двери в отдаленное крыло этого здания и обнажил пространство, залитое водой, о существовании которого я даже и не подозревал. Мы две недели откачивали воду, расчищали и сушили его, мечтая о постройке студии. Места вполне хватало, правда требовался капитальный ремонт и звукоизоляция, на что требовалось много денег, которых у нас не было, и сейчас на этом месте мастерская, где наши аппаратчики строят аппарат, получившая кодовое название База. Но постепенно сдавая свои позиции и относясь вполне лояльно к тому, что мы делали в этом доме и в городе вообще, Саша вдруг начинал защищаться, в шутку называя это Тамтамизацией. Иногда это было смешно, но иногда не очень и наши отношения начинали вдруг становиться прохладно-лояльными, а иногда и просто военными. И было несколько ситуаций, когда мне хотелось все бросить и уйти. Но я понимал, что если я уйду, то все люди разбредуться и все затихнет. К сожалению, как ни прекрасно было это время, идеальной коммуны не бывает и у нас стали вскрываться внутренние противоречия.

Самым грустным был разрыв с Леной, своенравной и властной девушкой. Мне было очень легко с ней, поскольку она многое делала и изобретала сама, хотя считалось, что вся идея этого предприятия и принадлежит мне. Она была не заменима и о многих вещах мне просто можно было не думать. Конечно же я был во многом не прав и для этого конфликта были основания и личного характера. Как-то в сердцах я сказал, что устал от этого и собираюсь уходить из клуба, поскольку стал считать, что свою функцию я выполнил. Я и сейчас считаю, что тогда был правильный момент для моего ухода. Я вообще по жизни человек уходящий. Я люблю уходить и как правило делаю это, как многим кажется, в самый неподходящий момент, когда вроде бы нет видимых причин для этого. Но в этот раз Лена не дала мне совершить этот шаг, сделав его сама. Это было очень грустно, поскольку не могло не отразиться на общем настроении. Участились случаи воровства, и чтобы никого не подозревать в этом и не садиться с ворами за один стол, мы перестали готовить еду. Какая-то часть людей сразу же отскочила, как простакваша. И вероятно с этого момента, я почувствовал сильную усталость и постепенно начал чувствовать свой возраст, чувствуя что проиграл еще одно очко самому себе.

Постепенно частично обновилась наша команда, кто-то ушел из-за противоречий, кто-то тоже устал. Так очень болезненным был уход нашего, всеми любимого, звукорежиссера Андрея, который отрулил четыре года и стал trade mark'ом нашего клуба и нашего неизменного техника сцены и вышибалы Леши, по кличке Босс. Но мы остались друзьями и сейчас снова оказались вместе, начав новый процесс звукозаписи. Мы так и не разогнались на собственную студию и на то, чтобы основать свой лейбл, но у нас появилась партнерская компания Курицца (Kurizza), предложившая запись и издание групп, как это теперь назыавают TaMtAm generation. Мы не будем участвовать в прибыли, если таковая возможна, но за то группы, мною любые, получат возможность бесплатно записать и выпустить по крайней мере по одному альбому. Я с нетерпением жду первого альбома моей любимой группы ХИМЕРА, самой русской и самой натуральной группы, которую мне приходилось видеть и слышать. Появление хотя бы только этой группы уже стоило того,чтобы оправдать существование клуба.

Место за режиссерским пультом заняла Оля,которая быстро набирает опыт и легко разбирается с панками. А функции техников сцены и помощников звукорежиссера заняли Вовка, Ефрем и Егор, ребята из группы Маркшейдер Кунст (Markscheider Kunst), которые в свободное от игры на гитарах и барабанах время ешё и работают вожатыми трамваев. Примерно в это же время я решил попробовать свои силы и выступить в роли антрепренера (concert promoter), расчитывая заработать деньги на развитие клуба. Мы согласились на концерт Питера Хэммилла (Peter Hammill), который приехал в Россию при поддержке Британского Совета (British Council), но при всем моем уважении к этому артисту и при очень большом успехе, для нас этот концерт был убыточным и ещё больше увеличил наши долги.

Несмотря на нестабильность нашего положения в городе, с бесконечными к этому времени обысками и нездоровую репутацию в городе с постоянными слухами о нашем закрытии, наши зарубежные контакты развивались, порой, самым непредсказуемым образом. И примерно ко времени ухода Андрея, TaMtAm в моем лице был выбран для культурного обмена с Harvestworks в Нью-Йорке, в результате чего руководитель этой организации Брайан Карл (Brian Karl) на три недели приехал в С.Петербург, а я получил возможность поехать на стажировку в Америку. Оказавшись в Нью-Йорке, я конечно-же совершил паломничество в CBGB и в дверях увидел усталого человека, который абсолютно безразлично отнесся к моему появлению, это был Хилли Кристел (Hilly Kristal), хотя меня и представили ему, как человека сделавшего в России примерно, то что сделал он в свое время, открыв этот клуб. Я увидел себя, каким я могу стать в недалеком будущем,человеком без эмоций, живущего только своим прошлым и воспоминниями о своих Talking Heads. Кстати, если уж мы стали цепляться за воспоминания, то в цепочке других совпадений было появление Дэвида Бирна (David Byrnе) в нашем клубе, когда он приехал в Россию для организации собственной фотовыставки, и зашел к нам на чашечку чая.

Приехав из Америки, где я приобрел много друзей, вместо джет лэга (jet lag) я "сел на измену". Сразу из нескольких источников я услышал, что в соответствующих инстанциях на меня собирается компромат, а именно - тех людей, котроых время от времени арестовывают в клубе с наркотиками, заставляют давать показания на меня, а именно то, что они мне платят деньги. И я, вроде как, держу весь наркобизнес на Васильевском острове. А во время последнего крупного рейда, что был в мое отсутствие, похоже искали не наркотики, а меня. К сожалению ситуация безвыходная, и если они действительно захотят меня арестовать, это очень легко сделать, подбросив мне в карман несколько грамм какой-нибудь дряни.

К этому времени TaMtAm стал уже не единственным клубом в городе. Городская тусовка стала рассредотачиваться. Клубы стали разделяться по направлениям и жанрам. И если в первые годы TaMtAm'a туда ходили все прикольные и, во многих смыслах, самые нормальные молодые люди. Появились места очень удобно расположенные, в центре, с барами и кафе. Правда с более дорогим входом, но с некоторым комфортом, который многим иногда необходим. В некоторых клубах стало возможно выступать за деньги, к чему музыканты быстро привыкли и иногда все-же договариваясь о концертах у нас, многие стали заводить разговор об оплате, к чему мы пока не готовы. К тому же, постоянная угроза обыска в нашем клубе не прибавила нам посетителей. Также, повинуясь какому-то неведомому закону, активизируются скинхеды, появление которых в клубе всегда повод для тревоги. Так постепенно мы потеряли значительную часть аудитории, и туда теперь ходят самые преданные. Правда иногда, во время выступления какой-нибудь группы, ставшей уже очень известной (но готовой играть бесплатно), слетается достаточно много народа, напоминая о былых временах, когда так было всегда.

Я ждал этого момента. Мы сделали свое дело и TaMtAm стал всего лишь одним из десяти клубов этого города. Волна прокатила, но я надеюсь что за ней идет другая.

Р.S. Кузика, басиста группы НОЖ ДЛЯ ФРАУ МЮЛЛЕР случайно убили в подъезде, с кем-то перепутав. Тима, выдающийся front man совершенно сторчался и потерял человеческий облик, Микшер роздал барабаны и занимается танцем, Олег затерялся среди сонма гитаристов.

Когда клуб закроют я предполагаю работать менеджером группы ХИМЕРА, которой уже это предложил, а может быть вернусь в группу ВИНО, если сумею их догнать или еще раз попробую силы как антреперенер - на очереди Патти Смит (Patti Smith).

Также я хочу реабилитировать Россию в глазах Sonic Youth и уговорить их снова приехать в Россию,на что они уже дали принципиальное согласие.

Всеволод Гаккель

С.Петербург, весна 1996 года.

Примечание: * имеется в виду группа "АКВАРИУМ"

Публикуется с согласия автора.

Впервые было опубликовано в "Пчеле".